Все волки Канорры - Страница 158

158

— Не вижу причин для паники. Полк расформируется тогда, когда в нем закончатся люди, а не знамена, — растолковал он. — А знамена, пока я жив, в нем не закончатся никогда.

— Что вы предлагаете?! — вскричал потрясенный генерал.

— Зайдем перед отъездом в «Лоскутки», купим голубого бархата, будет вам новое знамя — лучше прежнего.

— Но оно же овеяно легендами о великих сражениях!

— Овеем, — пообещал Такангор.

— Покрыто неувядающей славой!

— Покроем, — сказал Такангор.

— Опалено, истрепано, продырявлено в жестоких битвах.

Такангор посмотрел на него с удивлением. Сам он исповедовал более бережное отношение к вещам.

— Опалим, истреплем и — шут с вами — продырявим, если вы без дырок в знамени спокойно воевать не сможете.

Галармон издал последний слабый писк:

— Оно же реяло…

— Взреем… Зареем… Взреем? Короче, и это самое тоже. Полагаю, мы утрясли все вопросы. Военный совет окончен, если я кому понадоблюсь, я знакомлюсь со зверьком. Никто не знает, что он любит кушать? В смысле — правильного питания?

— Девственниц, полагаю, — сказал язвительный вампир.

— Не уверен, — задумчиво ответил минотавр. — Эдак он будет подолгу голодать.

И, оставив соратников в состоянии легкой прострации, Такангор бодро поцокал к дверям. На пороге он остановился.

— Кстати! Магазин уже работает вовсю?

— Да, милорд, — ответил Думгар.

— Очереди большие?

Думгар кивнул. Те, кто знал его не первый век, утверждали, что он кивнул довольно: полный сундучок золотых монет — герцогская доля от этого доходного предприятия — был доставлен в замок буквально пару часов тому.

— Вот и отлично, — сказал Такангор. — Закройте его. В связи с военным положением.

Думгар моргнул.

Что тут скажешь? В годину тяжких испытаний даже самые стойкие из нас имеют право на бурные эмоции.

* * *

Вечером накануне решающего дня в Кассарии царило безмятежное спокойствие: никто не переживал по поводу завтрашнего сражения, потому что все были заняты по горло, и на всякие пустяки не отвлекались.

Прикопс в шестой раз почистил и надраил Грабли Ужаса и теперь делал маленькую передышку перед седьмым заходом. На деле Грабли представляли собой внушительных размеров когтистую пятипалую лапу из отменной стали на длинном черенке из драконьей кости, украшенную цветочным орнаментом, и циклоп, разглядывая его, то и дело сверялся с карманным справочником цветовода. Если не считать двух полудыханных непегасов, можно сказать, что Прикопс путешествовал налегке. Однако вскоре выяснилось, что страсть к ботанике он прихватил с собой.

В его голове дала ростки и понемногу зрела очередная статья для «Тайной жизни тычинок и пестиков» под названием «Цветы Ужаса» и на сей раз она обещала стать действительно сенсационной, ибо мало кто из его коллег имел возможность изучить аутентичные изображения самых популярных цветов четырехтысячелетней давности.

Юлейн, не меньше Прикопса потрясенный походом в оружейную, засел в своих апартаментах и внимательно изучал латы уникальной гномской работы, сплошь покрытые затейливой чеканкой. Девы и рыцари, драконы и василиски, поединки и песнопения под балконом возлюбленной, кровопролитные битвы и пышные турниры — все это было точными и подробными иллюстрациями к знаменитым легендам и преданиям из рыцарской жизни. Король, с детства предпочитавший книжки с картинками унылым толстым фолиантам, в которых не протолкнуться от густо стоящих буковок, с восторгом рассматривал свои новые доспехи. Центральное место на внушительном круглом щите с орнаментом из голов демонов занимал как раз древнеступ, победно воздевший к солнцу мохнатое рыло, украшенное четырьмя длинными изогнутыми клыками. В будочке у него на спине сидел какой-то воин, одетый с варварской пышностью и с ворохом разнообразного оружия наготове. Юлейн торопливо достал записную книжечку и принялся составлять перечень того, что нужно взять с собой на древнеступа — меч длинный узкий, меч широкий короткий, копье короткое с широким наконечником, три копья длинных метательных, булаву, шестопер, кинжал, метательный топор, боевой топор… Над этими заметками он и задремал, пока его не разбудил верный Гегава, пришедший за последними распоряжениями вместе с господином главным казначеем. Маркиз Гизонга, вдохновленный всеобщими поисками стиля, желал внести свою лепту и предложить королю стиль сдержанный, слегка аскетичный, а, значит, экономически выгодный.

— Что вы делаете ваше величество? — поинтересовался он, глядя на бумаготворчество короля, который никогда прежде не был замечен за этим занятием.

— Творю свой незабываемый образ для грядущей битвы, — солидно отвечал Юлейн.

Маркиз понял — сейчас или никогда.

— Не будем брать с собой слишком много вещей, — начал он с места в карьер, не дав королю опомниться. — Полководцы — существа отважные, суровые и неприхотливые, возьмите, к примеру, Такангора. Все, что ему нужно, при нем — серебряные подковы, фамильный боевой топорик, два хряка и косматос. Ничего лишнего.

Я легко довольствуюсь лучшим

Уинстон Черчилль

— То есть как — ничего лишнего? — запротестовал Юлейн, чувствуя, что ему собираются испортить лучшее приключение в его жизни. — Нет уж, давайте готовиться к сражению по всем правилам. Берем с собой все, что необходимо, и не надо мне тут экономить.

— А вот, напротив, надо экономить! — возопил маркиз, и Юлейн подумал, что пьянящий воздух Кассарии действует на некоторых особенно пьяняще.

158