Все волки Канорры - Страница 90

Теперь же его более всего угнетала мысль, что некто, до сих пор неизвестный и не заявивший прямо о своих намерениях, имел достаточно отваги (Князь Тьмы полагал — наглости) и могущества (Князь Тьмы полагал — везения), чтобы проникнуть в его царство и бесчинствовать там направо и налево, умыкая важных узников, которых охраняли как зеницу ока, и натравливая их на самых опасных врагов, с которыми пока что следовало крепко дружить. И хотя сам владыка Ада благосклонно относился к хитроумным планам, поощрял коварные выходки и непредсказуемые безобразия и высоко ценил блестящие импровизации, история с Тотомагосом пришлась ему не по душе. Что ни говори, а Зелг с Такангором и их отважное воинство проявили себя врагами достойными, и совершенная по отношению к ним подлость, из которой он не мог извлечь никакой выгоды, его искренне возмутила. И он сквозь пальцы смотрел на то, что многие высокопоставленные вельможи все чаще посещали Кассарию и все дружелюбнее относились к ее обитателям, словно бы позабыв о древней вражде, которая связывала их на протяжении тысячелетий прочнее иных родственных уз.

Сверкающий кристаллом синего хрусталя Дворец Пророчеств возвышался на самом краю ледяной пропасти в южной части преисподней, где господствовала вечная зима. Когда Эдна Фаберграсс хотела поразмышлять в одиночестве, она покидала Дворец Кошмаров и отправлялась в эту далекую пустынную провинцию, молчаливую, неподвижную, оцепеневшую от холода, застывшую в густом сиреневом полумраке снегов. Сейчас уединение требовалось ей как никогда. Ее, лучшую провидицу Ада, больше других встревожило внезапное исчезновение Тотомагоса, и та пугающая легкость, с которой его умыкнули из-под недреманного ока Энтихлиста и сонма лучших воинов, и пустили в расход на нелепое, зряшное якобы предприятие. Но Повелительница Снов не верила в легкомыслие неведомого противника. Обрывки, жалкие клочки видений и спутанные комки снов подсказывали ей, с кем они столкнулись — а этот враг был великолепен в своем совершенстве.

Среди ненавистных качеств врага не последнее

место занимают его достоинства

Жан Ростан

У Моубрай тоже имелась собственная теория на этот счет. Грядущее тревожило ее не меньше, чем настоящее, в котором происходили великие события, грозившие потрясти мир. Она не знала, радоваться или беспокоиться, что ни ее отец, ни Князь Тьмы, ни прочие вельможные демоны, похоже, не обратили внимания на мелочи, которые косвенно указывали на виновника скандала, разразившегося в геенне огненной. Скорее, она все же была этому рада, ибо кровное родство, связывавшее ее и герцогиню Фаберграсс с кассарийским некромантом, ставило их в двусмысленное и опасное положение. В любой момент адский владыка мог счесть, что ему выгоднее сокрушить Зелга и заключить временный союз с его противником, а этого она собиралась не допустить любой ценой. И если голос долга еще настаивал на том, что она должна блюсти интересы демонов, верность сердца призывала ее помогать потомку Барбеллы.

Обменявшись приветствиями более теплыми, чем того требовал этикет, демонессы вышли на верхнюю террасу, закованную в прозрачный голубой лед. С твердых мрачных небес сыпались сверкающие снежинки безупречной формы. Маркиза Сартейн поймала одну на коготь и поднесла к глазам.

— Великолепно, — сказала она свистящим шепотом. — Истинная красота. И как тут тихо. Я и не помню такой тишины.

— Я ценю этот край именно за безмолвие — вечное и величественное. Огонь, безусловно, прекрасен, но гудение пламени, клокотание магмы и истошные вопли из Бездны Кошмаров порой сбивают с мысли. А здесь ничто не мешает думать.

— А не бывает так, что тебе вдруг начинает не хватать звуков?

— Тут, как и везде, к моим услугам верные рабы. К тому же в любой момент мы можем велеть начаться снежной буре, и рев ветра заглушит даже рев всех голов твоего отца.

Моубрай рассмеялась. Шестиголосый крик Каванаха давно вошел в Аду в поговорку.

— Хочу угостить тебя особым напитком, созданным специально для этих мест, — заявила Эдна.

Ей не потребовалось звать слуг, они слышали ее без слов. Вестник Ужаса, воин личной гвардии герцогов Фаберграсс, корявый черный восьмипалый монстр, внес на террасу поднос с истекающими холодом хризолитовыми кубками.

— «Ледяная Ярость».

Моубрай глотнула морозного огня.

— Отменная отрава.

Рыцарь оставил их наедине.

— Что ты надумала в этой ледяной тишине?

— Все скверно. Куда ни кинь везде клин. Я ходила к гробнице отца.

Герцог Дардагон Фаберграсс, сложивший голову в войне с Павшими Лордами Караффа, был в свое время главным претендентом на Огненный Трон Преисподней и самым серьезным соперником нынешнего Князя Тьмы. Прежде в Аду поговаривали, что смерть настигла Дардагона, прозванного Непокорным, вовсе не в бою, и не Павшие Лорды были тому причиной. Но со временем тех, кто разделял это мнение, постигла незавидная судьба, и сплетни постепенно сошли на нет. Моубрай Яростная никогда не спрашивала Эдну, что она думает по этому поводу, а сама герцогиня Фаберграсс никогда не упоминала об отце. Маркиза Сартейн весьма удивилась, узнав, что какая-то часть его мятежного духа все еще общается со своей дочерью.

— Я принесла ему в дар шесть темных душ и попросила предсказать мне наиболее вероятное грядущее. Мне явился воин Мрака в древних доспехах, черный силуэт, но он отбрасывал белую сверкающую тень, которая неотвязно следовала за ним, не подчиняясь его воле, а затем заполнилась красным. Полагаю, ты не нуждаешься в толковании этого видения.