Все волки Канорры - Страница 196

196

В военное время войска делают только то,

что привыкли делать в мирное время

Мориц Саксонский

А потом — впереди любого войска всегда бежит его слава; это его самое страшное оружие. Не будет большим преувеличением, если мы скажем, что панцирная пехота минотавров склоняла чашу весов на поле битвы в свою пользу в тот момент, когда становилось известно, что она принимает участие в сражении.

* * *

Высоко оценив тактику Такангора, от которого он, кстати, меньшего и не ожидал, командир наемников Харриган Младший участие в сражении принимать не торопился. Тем более, что сражение пока что и не начиналось — так, беспорядочная свалка. В этом хаосе и мешанине людских, чудовищных и звериных тел; в толпе воинов, бомогогов, рассерженных амазонок, военных корреспондентов и демонов минотавры не могли использовать свое основное преимущество — организованную стремительную атаку на вражеские ряды. А проталкиваться по одному, растрачивая силы на частные столкновения, рогатые наемники не желали: лорд Саразин склонил их к участию в этой битве на стороне Трех Королей единственно обещанием дать им возможность испытать свои силы в поединке с великим Такангором; его-то они и ждали.

Опытным взглядом Харриган оценивал расстановку сил, и кое-что его удивляло и настораживало — сражение никак не закипало, будто котелок с кашей на чересчур слабом огне. Оно честно шло — не вяло, но и не неистово; не затихало, но и не набирало полную силу, как если бы его основные участники знали что-то такое, чего не знает он, и ждали урочного часа.

Появление чудовищного демона в ореоле могущества и власти, совершенно очевидно одного из высших иерархов Преисподней, он воспринял как сигнал к началу нового этапа сражения. Но, к его величайшему изумлению, ничего как будто не изменилось. Вельможный демон деликатно присоединился к группе тиронгийских военачальников, среди которых особо выделялся король Юлейн Благодушный на гигантском древнеступе и Такангор Топотан, чья симпатичная морда с золотым кольцом в носу с недавних пор была известна всем любителям Кровавой Паялпы и знатокам военного искусства, и повел с ними дружескую беседу.

Затем появился какой-то дополнительный великан многообещающего вида, никак себя не проявил и снова исчез, спугнутый активными действиями амазонок и духа растаявшей пирамиды. Нельзя сказать, что демоны сильно свирепствовали, феи бушевали, исполины крошили и истребляли противника; а монстры сеяли смерть и ужас. Нет, все было чинно и благопристойно. Как если бы все знали, что это только присказка, а сказка будет впереди, и нет смысла тратить драгоценные силы, поскольку они вот-вот понадобятся на что-то по-настоящему важное.

К тому же, чуть ли не впервые за всю его многообразную жизнь, противники разбились на группы по интересам: Рыцари Тотиса занимались одними только демонами да слегка увлеклись внеочередным великаном; тифантийские топорники убегали от фей; кавалеристы Лягубля стремительно теряли репутацию в схватке с амазонками — к тому же, лошади боялись лохматых бомогогов и вносили свою немаленькую лепту во всеобщую сумятицу. Латники Лягубля, очевидно, не могли расстаться с кассарийскими гномами и кобольдами — как сошлись в самом начале сражения и принялись обмениваться взаимными колкостями и оскорблениями, так до сих пор не наговорились. И так везде и всюду. Небольшую радость доставил минотаврам только косматос. Он единственный обратил на них свой взор и явился от самой пирамиды засвидетельствовать свое почтение, помериться силами. Это был равный соперник: минотавры окружили монстра и увлеченно отбивались от него, коротая время до начала атаки.

Правда, самые молодые и горячие воины порой теряли самообладание и призывали своих командиров презреть условности и нанести сокрушительный удар по тиронгийским войскам, добраться до Такангора и бросить ему вызов, но таких сорвиголов Харриган быстро укрощал нетерпеливым шевелением ушей, гневным взмахом хвоста или грозным фырканьем. Он решительно намеревался представить своих рогатых орлов лучшему минотавру Ламарха в самом выгодном свете: безупречными воинами, до тонкостей знающими и соблюдающими рыцарский этикет, правила вежества и Законы о чинно-благородном поведении на поле боя. Он желал сразиться с Такангором и одержать победу, причем такую, которую никто, даже самый придирчивый недоброжелатель, не смог бы поставить под сомнение.

Господа, давайте сделаем сегодня нечто такое, о чем весь мир

будет говорить завтра

Катберт Коллингвуд, британский адмирал,

перед Трафальгарской битвой

* * *

Сначала у подножия воздвига, а затем, когда он исчез, прямо на его месте, образовалось нечто среднее между главным штабом и клубом тиронгийских войск, где все участники сражения могли встретиться, передохнуть, получить ценные указания Такангора и бесценные советы Юлейна, обменяться впечатлениями о ходе битвы и высказать предположения о ее перспективах и развитии. Здесь же предусмотрительный Думгар накрыл несколько походных столиков с прохладительными и горячительными напитками и легкими закусками, еще раз подтвердив свою репутацию несравненного дворецкого. Наш сострадательный читатель, возможно, усомнится, стоило ли подвергать маленькие столики таким жестоким испытаниям, но то были, как сказано выше, походные кассарийские столики. Они отважно исполняли свой долг и во время знаменитой Пыхштехвальдской битвы, и в ходе боев с харцуцуйцами и орками Пальп, бывали в Таркее и Жаниваше, Лягубле и Амарифе; всегда держались стойко и уверенно, если что-то и пролили из полных чаш, то лишь пару незначительных капель; и лишь один раз перевернули отлично сервированный обед — когда прямо на них свалился огромный огр, по ошибке севший в метательную ложку катапульты.

196