Все волки Канорры - Страница 149

149

— Я думаю, думаю! — нервно сказал граф.

Одно тут хорошо, размышлял Зелг, возвращаясь к себе в спальню, — что он заранее знает, что будет дальше. И, конечно, ошибся.

Темные тени стояли на своем бессменном посту в коридоре.

— Доброе утро, господа, — вежливо поздоровался герцог. И поскольку ему было неловко проходить сквозь них с безразличным видом, то он спросил первое, что на ум пришло:

— Как вам эта кутерьма с отвечательным знаком?

Рыцари по обыкновению не двигались и молчали, да он и не ждал от них никакого ответа, а потому подпрыгнул чуть не на вершок, когда за его спиной вдруг раздался тяжелый гулкий голос, идущий, казалось, из самой бездны:

— Ересь какая-то.

* * *

Это жемчужины думают, что они ожерелье, но нить знает другое

Леонид Кроль

В Кассарии любили и умели готовиться к войне.

В конце концов, в любом уважающем себя государстве есть популярный национальный вид спорта, так что не стоит упрекать кассарийцев в жестокости, кровожадности или душевной черствости только за то, что они заметно оживлялись при любых сообщениях о грядущих военных конфликтах и обставляли это дело, как общественно-значимое торжественное мероприятие.

На этот раз, правда, несколько часов у бравых подданных некромантов ушло на то, чтобы осознать, что они остались сиротками, и сам дух их земли похищен каким-то доисторическим злодеем демонического происхождения с дурными наклонностями, по сравнению с которым огры-каннибалы представляются не более, чем кроткими воспитанницами Института Недоопороченных Девиц. Однако это же обстоятельство подвигло кассарийцев еще более ответственно отнестись к своим обязанностям и ответить супостатам со всей силой и меткостью народного негодования.

Именно для подкрепления и усиления этого негодования Гописса традиционно напек своей выдающейся сдобы по вдохновляющим ценам, а сейчас сосредоточенно трудился над новинкой наступательного сезона, трехъярусным тортом «Восхождение на вершины славы». Большинству граждан Виззла этот кондитерский шедевр напоминал термитник, взволнованному Мардамону — макет оригинального воздвига, Лилипупс увидел в нем здание туристического агентства, в котором начинал свой трудовой путь — но все ожидали от славного трактирщика чего-то действительно выдающегося, под стать событиям. Поэтому по крутому боку напичканного кремом и мармеладом сооружения карабкался марципановый древнеступ с ярко раскрашенной будочкой на спине. Из будочки торчал сахарный человечек со знаменем Кассарии в руках. Рядом трудился гном-художник, которому Гописса заказал портрет торта для очередного номера журнала «Гурмасик». Свой торт он намеревался выставить на стол во время сегодняшнего парадного обеда в замке в качестве альтернативы десерту, предложенному Гвалтезием. Негласное соревнование многонога-распорядителя и командира хлебопекарной роты достигло решающей стадии, и, судя по скупым донесениям, полученным с замковой кухни, Гвалтезий дымился, как вулканы Гунаба, творя какой-то нетленный шедевр с медовыми бисквитами, цукатами и взбитым кремом.

Полосатый шатер в центре деревни означал, что Архаблог и Отентал не лягут почивать до тех пор, пока все желающие не сделают ставки, и их самоотверженный порыв не был напрасным. Длинная очередь змеилась по главной улице Виззла, три раза оборачивалась вокруг шатра и исчезала в дверях харчевни «На посошок», где игроки подкрепляли душевные силы, ожидая, пока их подзовут к окошку кассы. Правда, несколько часов назад ожидание затянулось по причине, не зависящей от бессменных распорядителей. На их счастье и на свою голову Флагерон именно здесь разыскивал свой любимый черный халат, следуя вполне логичному совету одного из кассарийских мороков искать Дотта там, где кто-то во что-то играет, да хоть бы и в прятки или жмурки, главное, чтобы на деньги. Увидев живого, никем еще не оприходованного демона на расстоянии вытянутой руки, кузены страшно оживились и выбежали из шатра навстречу потенциальному герою Кровавой Паялпы. И тут они столкнулись с непредвиденными трудностями.

Наши недостатки — продолжение наших достоинств. Чем плохи огнекрылы, огненные демоны? Тем же, чем хороши — своей материей. Они созданы из адского пламени и, значит, им не утрешь нос, не подставишь подножку, не ткнешь в них пальцем, конечно, если пальцев не вовсе не жалко. И даже удар в спину им могут нанести очень, очень немногие. Но вообразите, как должны страдать при встрече с таким существом Архаблог и Отентал, которые могут вести осмысленную беседу только в том случае, если крепко держат собеседника за рукав, пуговицу, хвост или другую какую важную деталь.

— Дражайший! — сказал Архаблог самым сладким своим голосом. Таким голосом юноши обычно уговаривают пылких дев, что они еще очень-очень молоды, не вкусили всех радостей и наслаждений жизни, а потому им рано думать о замужестве. — Дорогой мой! Ай! Ой! Это что, действительно огонь, а не визуальный эффект?

— Да, — сдержанно ответил Флагерон, еще не определившийся, как следует реагировать на словоохотливых кузенов.

— И как вы собираетесь в таком виде выступать на Кровавой Паялпе?

— Может, — осторожно сказал Флагерон, — я вовсе не собираюсь выступать на Кровавой Паялпе. Не имею подобных намерений.

— Бросьте, дражайший! — завопил Отентал, хватая адского рыцаря за кончик крыла. — Ой! Ай! Пфф-фф… Вы что, весь такой, огненный?

— Весь.

— Ужас какой! В смысле — замечательно! Какой вы горячий мужчина! Так вот, о Паялпе. Вы и представить себе не можете, как вы собираетесь на ней выступать в самом героическом смысле. Зачем это вам? А вот зачем… Ай! Ой!! Жжется! Даже Бумсик и Хрюмсик знают о трагедии вашей возвышенной и неразделенной любви к одному ветреному призраку. Вообразите! Вы — весь в лучах славы — стоите посреди Чесучинской арены и посвящаете ваш подвиг доктору, не будем называть имен! Ой!!

149