Все волки Канорры - Страница 134

134

В тусклом свете звезд было плохо видно, что Ангус да Галармон воззрился на Такангора с детским обожанием, с каким смотрел бы на того, кто пообещал безвозмездно открыть ему давно утраченный рецепт голубых пупафонцев с хихикающими ягодками. Его пышные усы — главный индикатор душевного состояния генерала — хищно задвигались в предвкушении грядущего откровения. И минотавр не разочаровал своего давнего поклонника.

— Единственное, что спасет кампанию — это ломка стереотипов, — возвестил он, тряся бутыль вниз горлышком. — Конечно, «Слово Дардагона» немного ограничивает нас в разнообразии вариантов, но тем интереснее будет сам процесс. Именно жесткие ограничения будят фантазию, развивают воображение и способствуют проявлению самобытности полководца, о чем надо будет записать на досуге в книжечку. Меня Бургежа все-таки соблазнил записывать бесценные маменькины назидания и свои наблюдения в книжечку для последующего издания в дорогом переплете и в скромном карманном варианте, — пояснил он с должной долей скромности. — Продолжу благородное дело Тапигарона Однорогого.

— Кстати, о самобытности полководца. Его величество решительно намерен возглавить войска, — с болью в голосе сообщил Галармон.

— Да на здоровье, главное, чтобы не командовал.

— Кстати, о войсках. Нам отчаянно не хватает времени на самые необходимые в таком случае мероприятия. Как мы туда доберемся к нужному сроку, ума не приложу.

— Не нужно ничего прикладывать, — посоветовал минотавр. — Просто положитесь на меня.

— То есть вы все-таки уже составили план победоносного сражения?

— Я не только увесистый, но и мохнатый, что делает меня непредсказуемым, — бодро сказал Такангор. — Чем я хуже маменьки? На этот раз я намерен удивлять, удивлять и удивлять! К вашему сведению, я разработал новый стиль рукопашного боя с применением топора. Называется «Пуркающий ветерок».

— Боюсь, друг мой, — осторожно начал Галармон, — что никакой ветерок, даже пуркающий, не остановит вторжения…

— Сам по себе, может, и не остановит, но вместе с дамским магазином и фарфоровой тарелкой — наверняка, — утешил его Такангор.

Генерал замолчал, как замолкал всегда, когда сталкивался лоб в лоб с несокрушимой топотанской логикой, а минотавр бодро продолжил:

— У нас впереди куча времени, чтобы подготовить массу загадочных сюрпризов для наших недорогих, то есть тем самым как бы уже бедных непрошеных гостей. И чтоб мне неделю мынамыхряка не кушать, если кто-то из них пожалуется после этой войны, что не был охвачен нашим вниманием.

* * *

Возвратившись в свой замок на Островах Забвения, Моубрай рассчитывала провести какое-то время в тишине и покое, поразмыслить о происходящем и прикинуть варианты. Как бы ни любила она своего необычайного внука, с каким бы щемящим ностальгическим чувством ни возвращалась в последнее время в Кассарию, а все же шумные и жизнерадостные ее обитатели быстро утомляли вельможную демонессу. И ей доставляла огромное удовольствие сама мысль о том, что когда этот приятный визит закончится, она сможет насладиться привычным одиночеством и вечным безмолвием, которое царит на Полях Тьмы.

Хочешь рассмешить богов, расскажи им о своих планах.

Замок Сартейн содрогался от жуткого рева, производимого пятью разгневанными головами Каванаха Шестиглавого. Шестая, самая рассудительная и проницательная его голова, осуждающе покачивалась из стороны в сторону, всем своим видом показывая, что не желает иметь ничего общего с этими распоясавшимися хулиганками.

— Здравствуй, отец! — обратилась Яростная к этой голове. — Что здесь происходит?!

Ответы распределились следующим образом:

— Здесь?!! — возмущенно грянули хором пять сердитых голов. — Это, значит, здесь что-то происходит?!! А там, значит, совершенно ничегошеньки не происходит? Там, значит, тишь, гладь да Тотисова благодать? — грязно выругались головы.

— А то сама не видишь, — недовольно проскрипела шестая.

— Лучше расскажи отцу, что творится наверху в злокозненной Кассарии! — снова вступил пятиголосый хор.

— Они подозревают, что ты втравила нас в какие-то жуткие неприятности, — перевела шестая. — Подземный мир недавно содрогнулся от удара незримой, но исполинской волны древней дикой магии. Как если бы все вулканы мира изверглись нам на голову без предварительной договоренности.

— А тут еще Намора темнит со своим филиалом! — уже тише сообщили пять голов.

— Намора безобразничает, — ухмыльнулась шестая.

Пять голов выразительно заскрежетали зубами. Не будь Моубрай дочерью Каванаха, да к тому же Яростной, она бы испугалась. Но демонесса и сама была горазда скрежетать зубами. К тому же, причина этого страшного гнева казалась ей скорее забавной, нежели серьезной — шестая голова Маршала Тьмы обожала каламбуры, а другие пять голов терпеть их не могли. А уж если шестая голова и любила что-то больше всего во тьме, так это дразнить своих занудливых соседок.

— Что он такого сказал Князю, желал бы я знать, что от начальника канцелярии серный дым валит, а заместитель уже полдня клубится — им велено оформить все документы не позже полуночи, так что все подступы к административному зданию завалены папками, отпуска и выходные отменены, объявлена всеобщая мобилизация сотрудников, а лорд-канцлер прислал на помощь отборный отряд собственных делопроизводителей?!

— Вот и отлично, — отвечала Моубрай, игнорируя зубовный скрежет и глухое рычание, издаваемое излишне эмоциональными головами дорогого родителя.

134