Все волки Канорры - Страница 118

118

— Смело, — похвалил узник.

Со времени их первой и единственной встречи он очень изменился. Теперь это была точная копия Зелга — высокий, статный, широкоплечий молодой человек с тонким лицом и удивительными глазами. Если бы обстоятельства к тому располагали, некромант позволил бы себе заметить, что не так уж плохо выглядит со стороны.

Спящий вольготно расположился на низеньком уютном диване, которого здесь прежде не было, кивнул на обтянутое синей парчой кресло.

— Располагайся, — пригласил он, — поговорим как добрые братья.

— Братья ли?

— Не придирайся к словам.

— Что останется нам, если убрать слова?

Спящий выразительно поднял бровь, показывая, что находит этот комментарий неуместным.

— Угостить тебя вином?

— Не стоит.

— А я выпью.

— Не стесняйся.

Спящий протянул руку вправо и взял из воздуха бокал голубого стекла, полный зеленовато-золотистой жидкости.

— Надеюсь, ты оценил все проявления моей доброй воли? — спросил он, смакуя явно редкий напиток.

— К чему бы такая покладистость?

— Думаю, ты знаешь, иначе не пришел бы сюда без готового решения.

— Мне не нравится эта словесная дуэль. Если тебе есть что сказать, говори.

Спящий бросил на него короткий обиженный взгляд.

— Нам обоим давно известно, что ты столкнулся с врагом, который тебе не по зубам. Да и всем твоим друзьям и союзникам тоже. Вы еще не паникуете?

— Нет, — сухо ответил Зелг.

— Значит, вы еще глупее, чем я думал. Вам пора бегать по замку, оглашая его древние своды воплями ужаса.

— Ты всерьез веришь в то, что это нормальный разговор?

— Это не разговор. Это моя мелкая месть за все, что ты со мной сделал. Но теперь тебе придется переменить свое отношение к нашему альянсу, иначе тебя ожидает крах. Ты же видишь, с кем имеешь дело. Он способен на вещи, о которых ты даже не догадываешься. Тебе нечего ему противопоставить.

— А почему это так тебя волнует?

— Ну ты даешь! — рассердился Спящий. — Если он тебя прикончит, мне тоже конец. Пока я здесь заперт, я полностью завишу от твоей целости и сохранности. Ты мое единственное вместилище, я исчезну без следа вместе с тобой. Наши разногласия тебя ослабляют, делая и без того аховую ситуацию еще более рискованной. И потому мне некуда деваться — я могу только предложить тебе перемирие и крепкий союз на время борьбы с этим пришлым кошмаром.

Соглашение – это когда двое соглашаются с тем,

что оба они считают ошибочным

Эдуард Сесил

— Ты знаешь, кто это? — спросил Зелг.

— Откуда? Я всего лишь часть тебя. Лучшая часть, более способная, более могущественная, но все-таки часть. И мне не известно то, чего не знаешь ты. Зато многое из того, что ты знаешь, я понимаю гораздо лучше. Поэтому, не зная, кто он, я вижу, какой он. Он грандиозен. Если мы сумеем его одолеть, то получим доступ к источнику такой силы, о какой ты даже мечтать не можешь. И тогда — я уже предлагал тебе этот бесценный дар, предлагаю опять — ты сможешь пройти по Тудасюдамному мостику, сможешь заключить ее в объятия, сможешь взять в жены. Ты достигнешь такого величия, о каком не помышляли твои предки. Но твоя кровь, наша кровь, позволяет взлететь до божественных высот. Неужели тебе не хочется исполнить самое заветное свое желание? Нет? Не хочешь исполнить или не хочешь обсуждать это со мной? Ладно, Тотис с ним, с твоим разбитым сердцем. Спрошу о другом: неужели ты не хочешь выжить, чтобы защитить свой дом, друзей и саму Кассарию? Хочешь? Ну, хоть чего-то ты хочешь, и то хорошо. Так вот, без меня у тебя ничего не получится, и это ты знаешь доподлинно, иначе тебя бы здесь сегодня не было.

Зелг молчал. Неприятно признавать, но Спящий не сказал ни слова неправды.

— Думаешь, Моубрай решилась бы дать такой совет, если бы видела иной выход? — спросил тот, когда счел, что пауза чересчур затянулась. — Решайся быстрее, по твоему замку рыщет гухурунда. Пока ты здесь мучаешься сомнениями, там может погибнуть кто-то очень важный, очень близкий. Есть вещи, которые нельзя исправить. Не знаю, понял ли ты основную суть каноррского убийцы. Он может отнять жизнь у живого, мертвого и не-мертвого, бога или демона, ему все равно, кого убивать. И он делает это навсегда.

Зелг тяжко вздохнул. Обстоятельства вынуждали его к поступку, которого он желал менее всего.

— Что мы должны делать?

— Это проще простого, — оживился Спящий.

Но внезапно его красивое лицо исказилось странной гримасой, он вскочил на ноги в такой тревоге, что Зелг отшатнулся. Переход из одного состояния в другое оказался таким резким и неожиданным, что испугал его. Он приготовился к схватке не на жизнь, а на смерть с безумцем, запертым внутри его самого, но Спящий опроверг его подозрения единственным словом.

— Беги! — закричал он. — Возвращайся скорее!

— Куда? — оторопел герцог.

— Ступай назад!

И Спящий с невероятной силой толкнул Зелга в грудь, вышвыривая его из камеры, из замка, из Гон-Гилленхорма.

* * *

Жертва часто возвращается на место преступления, чтобы повздыхать о старом добром времени

Веслав Брудзиньский

Когда маленький троглодит верещит во всю мощь своих легких, неожиданно выясняется, что легкие у него очень мощные. Во всяком случае, Кальфон, за спиной которого раздался этот особенный звук, от неожиданности обратился столбом пламени, который ударил в потолок, и только затем обрел прежний облик и вместе с ним способность здраво рассуждать и задавать вопросы. Что касается Бедерхема, склонного обо всем судить без сантиментов, то он спрессовал свое пространное мнение в одну короткую фразу, суть которой сводилась к тому, что это тот самый случай, когда он согласится поступиться своими принципами и обзавестись ненужной в хозяйстве паршивой шкуркой ящероида.

118